А

К подобиям относимся болезненно. Они невыносимо нас тревожат.

Близнецы привлекают к себе взглядов не вдвое, что казалось бы верным, а вдесятеро более, чем единица. Но близнецы -- это частность. Легче найти шевеления потустороннего, если подобие не обусловлено однояйцевостью братьев-сестёр. По, Вэйс и Хикмэн, Ка, другое и эпизод из ''Звёздных Войн'' в определённом возрасте захватывают дух. Подобия захватывают дух. Дух предка почиет в подобии из камня, дерева... ''Вам не кажется, что этот портрет за нами наблюдает?'' Куклы, идолы, полотна Боттичелли... Французский документальный фильм (кажется, компании ''La sept'') о фабрике, где делают манекены, заставляет не отрывать взгляд от экрана.

Или так: мы делаем подобие из воска (см., напр., ''Королеву Марго'') или из тряпочек (''Зажги красный фонарь'') и творим с этим подобием всякие гадости, желая так воздействовать на прообраз. Дети часто разговаривают с куклами серьёзно, а взрослые пишут о куклах страшные книги и ставят страшные фильмы. В ''Палате с фигурами'' ''...были фигуры арабов из дерева и металла... Фигуры, исполненные так мастерски, привели царя в ужас...'' Далее всё немного перевёрнуто: ''Если чья-нибудь рука отворит двери этой башни, воины во плоти, похожие на тех, из металла,.. завладеют царством''. Это литература. А через тридцать девять лет после первой публикации этих строк, в марте 1974 года от Р.Х., в провинции Шэньси, в коммуне близ города Сиань, крестьяне, роя колодец, попали в туннель, где стояла многотысячная армия пеших и конных воинов, сделанных в натуральную величину из обожженной глины. Лицам солдат древние гончары придали индивидуальные черты, с необычайным тщанием выполнено вооружение, а хвосты лошадей подвязаны, чтоб не мешали в скачке. Грандиозность армии статуй поражает вдвойне, когда узнаёшь, что она охраняет гробницу Цинь Ши Хуан-ди, желавшего быть первым и последним и потому уподобившегося первому именем и искавшего путь бессмертия. А ведь первый был магом: он победил зеркала и заставил их обитателей уподобляться явлениям нашего мира.

Неудивительна рефлексия Э. Геворкяна на факт существования глиняной армии Ши Хyан-ди. Повествуя о путях отечественной фантастической прозы, он заточает сошедших со сцены или вышедших в тираж творцов в фигурки терракотовых китайцев, замечая пред тем между прочим: ''Рушились глиняные ноги кумиров...'' Правда, вот, рассуждения о кремнийорганике тут вовсе не к месту. Верней было бы вспомнить раввина Лёва и его голема, сделанного из красной глины, как и Адам ранее. Человек создан по Образу и Подобию Божию, а Бог -- Творец. Поэтому и человек неустанно лепит Галатей и Франкенштейнов, желая создать подобие себя и Бога. Однако, это оказывается непростым делом: голем ходит, но не в состоянии ответить на вопросы Равы Зера, а оживление кипрской статуи требует прямого божественного вмешательства, как и случай с птичками из глины (см. в Коране и у Сельмы Лагерлёф). Добавим -- как и с Адамом. Другие же подобия грубы: иконы Рублёва, скульптура Барлаха, картины Дикса -- всё это дрова и камни. Не зря существует мнение, что Бог не одобряет создания подобий: Тому, Кто создал человека и змею, должно быть больно смотреть на неуклюжие линии мраморного Лаокоона.

Однако, если запретить создание подобий, китайцы не смогут писать, да и мы, пользующиеся старинным головастиковым письмом, -- тоже, ведь буква А -- это не только ''алеф'' -- голова быка, но и попытка подобия звука (абсурдная, кстати, попытка). И звук (фонема) есть подобие какого-то минимума сущности, и слово есть подобие предмета. В последнее верят многие, говоря: ''Называйте вещи своими именами''. Господа, для этого надо быть Адамом или Хуан-ди. Но добрый христианин не должен верить в то, что слово суть точное подобие предмета, иначе будет утоплен, как афонские имебожники, или просто обруган последними словами, как кришнаиты, что тоже верят в то, что Имя Божие неотделимо от Самого Бога и обладает достоинством Божественным и есть Сам Бог. Т.е., подобие не связано с первообразом: я могу говорить ''ihvh'', а могу -- ''Килька в томатном соусе'', но буду иметь в виду одно, как многие, говоря ''Ленин'', подразумевают ''партия''. Но если мы перестанем делать подобия, т.е. -- говорить (скульптура и змеесос -- это то же самое), мы утратим социальность, станем животными и таким образом попадём в Рай. Но -- нет! Кто ж откажется от дара уподоблять? Что тогда останется от нашего ''Я'' (как, впрочем, и от ''Мы'')? В уподоблении вся наша сознательная жизнь. Вот, верно! Мы не создаём подобий, а уподобляем : пачкаем красками холст и уподобляем его прилёту грачей; берём обрубок бревна (Джаганнатх) и уподобляем убитому Кришне и т.д. Человек уподобляет всё всему и всё -- себе. Частям тела Адама-Кадмона соответствуют части Вселенной, Элементы, Шары Сефирот, буквы еврейского алфавита, другое. Говоря о подобии, Мишель Фуко называет одним из видов оного пригнанность и говорит, что мир суть всеобщая пригнанность вещей. Кстати, форму подобия, с которой начался наш разговор, Фуко именовал соперничеством. Тут стоит вспомнить мотив войны с зеркальными существами (или просто конкуренцию на рынке однопрофильных фирм), и становится ясной тревога, с которой смотришь на куклу или женщины глядят друг на друга. И думается: а не таким ли образом подобен Богу человек? И Богу ли он подобен? Здесь вспоминается картинка из ''Атеистических чтений'': толстый, лысый человек смотрит в зеркало и спрашивает у жены: ''Дорогая, а ты уверена, что мы созданы по Образу и Подобию Божию?'' И то ли это подобие-соперничество, что так волнует душу? Пражский голем восстал на человека, -- значит ли это, что человек определён в противники Богу, или тут имеет место аналогия, согласно которой ''большому пальцу соответствует оконечность крыла, именуемая отростком''? И человек ли подобен Богу? Мб, как в надписи в ''Палате с фигурами'', всё наоборот: живые бойцы подобны железным, а бесплотный Бог подобен плотскому человеку? Хотя, в случае соперничества это всё равно, а в случае аналогии -- неважно.

Подобия тревожат нас, ибо уподобление -- наша сущность: произнеся первые осмысленные звуки, человек занялся уподоблением, а дальше он начал считать, а ведь каждое число -- это формула подобия. Я уж не говорю о переменных и самом слове ''число'', которые утверждают подобие чисел. Очевидно, что и этот ряд уподоблений продолжаем... Почему так? И каков смысл? Примечательно, что и те из нас, кто ищет ответы, пользуются в качестве метода всё тем же уподоблением, хоть здесь налицо антиномия.

Пришли к банальности о путях Господних.

Но если так, то и впрямь надо прекращать говорить и прочую социальную деятельность. Не можем. Тогда, мб, стоит искать что-нибудь, о чём можно воскликнуть: ''Мой Бог, да это же ни на что не похоже!''? (Не путать с ''похоже на ничто'' -- пахнет дьяволом и пустотой (не шуньятой)). А ни на что не похоже, например, всё сразу, вместе -- Вселенная в самом широком смысле слова. Ни на что, кроме... себя. Но если стать этой Вселенной и при этом не воспринимать себя (вернее -- Я) как другого, как объект, не устраивать диалогов с самим собой, не быть наблюдателем себя и т.д., -- подобия не станут беспокоить. Наверное.

А когда у Бодисатвы спросили, что есть Будда, Бодисатва отсутствовал.